Hi-End – зто любая система, которая
достаточно хороша, чтобы занимать
все ваши чувства и удерживать ваше
внимание во время прослушивания, чтобы
вам больше ничего не хотелось делать.
Система не должна быть обязательно
дорогой. Просто умело собранной.
Майкл Фремер,
главный редактор Stereophile
Подбирая в магазине нужную вещь, мы, прежде всего, думаем о цене, о собственных деньгах, о своих возможностях или приоритетах. Так, вверившись популярному критерию и, сообразно оценив достоинства покупки, сообразно ее потом эксплуатируем. И вряд ли, оставаясь реалистами, мы способны в своих потребительских изысканиях на нечто существенное из ряда вон. Повсеместный нравственный негатив и ставший нормой цинизм, увы, не оставляют даже потребности в розовых очках. Прибавить к этому «компетентность в ритме жизни» – и классический образ обывателя-прагматика завершен.
Теперь о нужной вещи. Наша тема сегодня – бытовая техника. А именно радиоэлектронная аппаратура в наиболее тонкой сфере восприятия. Сфере музыки. Говоря языком подлинных ценителей и снобов, отношение к источнику музыки в лучшие времена действительно было лучшим. Психология неизменна. И фирменный аппарат в родном отечестве, дико взвинченный по цене, требовал к себе невероятно трепетного отношения. Мы возносили до небес неказистые магнитолы, далеко не часто, вместе с тем, понимая объективные тому причины. И были счастливы!.. Но всегда ли и так уж не правы мы были?!
Обратимся к истокам нашего былого восторга. К интернациональной пытливости, к интеллектуальной свободе и творческой активности. Причем не обязательно рыть историю, познавать менталитет, образ жизни, мировосприятие, нюансы пресловутого отношения к делу того же японца или немца. В «ритме жизни» достаточно обрывистых банальностей. В достоверном, правильном и необходимом смысле. Достаточно оценки очевидного и сущего, но не подогнанного под понятия. Это ли не прагматизм?
Что мы знаем о японцах? Давайте послушаем.
Некогда в среднем классе или в среднем классе, укладывающемся в минимальные нормы HI-FI, имело место очень симпатичное изделие от SONY – недорогая микросистема CMT-GPX7. Магазины пестрели ею напоказ, при наличии выставляя всегда в работе на передний план. Стала она по версии Stereo&Video и одной из моделей года (2004). Участвовала в довольно подробном и обстоятельном тесте, по результатам которого основное устройство системы было отмечено целиком «на ура». Без нареканий, то есть, вообще. Но колонки были признаны в таком штате неудовлетворительными, что повергло экспертов в недоумевающий тупик. АЧХ акустики, действительно, откровенно небрежна – это выраженно ощущалось на слух. Отметив поистине грамотный, первосортный бас красивых мониторчиков, специалисты посоветовали обходиться без функции его усиления DSGX и списали упомянутую вопиющую нестыкуемость на странные маневры заокеанского партнера. Но кто же мог предположить, что решение проблемы и затаилось в этой маленькой кнопочке?! Только не эксперты. Технологически более выгодным приемом исправления АЧХ разработчик счел ее компенсацию непосредственно по выходу УЗЧ, реализуемую все тем же генератором расширения баса DSGX. Иными словами, помимо выделения низких частот, устройство обеспечивало приемлемое инверсное отображение остального амплитудно-частотного спектра акустики. Восприятие звука мгновенно преобразилось: резкую, жесткую нелинейность и удаленность сцены сменила глубина, приятная «глянцевость» и легкий эклектичный прогиб середины.
Случай, вероятно, нетипичный, но, все же, уместна ли здесь вообще подобная завуалированность как таковая?
В своем классе, система разработана с ориентацией на потребителя в общей сложности не взыскательного и выявленные вопросы качества вряд ли последнего бы коснулись. Серьезный же слушатель, задержавшись у подобного прилавка, однозначно докопался бы до сути.
И еще. Не разучились ли мы без робкой на себя оглядки испытывать некую неподдельно принципиальную сугубо человеческую неудовлетворенность от выполненной сносно или недоосмысленной работы?..
В итоге важно понимать и помнить: престижный брэнд, ставший таковым в современном мире, даже на закате востребованности, подобно врачу, лишь условно имеет право на ошибку. Во всяком случае в представлениях собственных.
В последние годы мир музыкальной техники звукозаписи скорее щадил, нежели чтил своих приверженцев. К концу 70-х качество звучания фонограмм достигло исторического апогея в лице профессиональных катушечных магнитофонов. Магнитная запись в наилучшем настоящем своем проявлении неутомимо доносила музыку в виде крупнотиражных, замечательно прибыльных репликаций винила. В фаворе эстетических и творческих удовольствий оказалась и самодеятельность – бытовая звукозапись. Широкодорожечные, а также компактной лентоукладки доступные по цене магнитофоны и, здесь восхищали и радовали. Но вот первая половина 80-х отметилась появлением нового носителя, миниатюрного красавца – лазерного диска. Носителя совершенного в плане хранения музыки, эксплуатации и… звучания тоже. Стерильная отчетливость, абсолютная износостойкость. Здесь единственное, чего не доставало тогдашнему звуку и музыке вообще. Компакт-диск, стремительно и повсеместно выметая с рынка всякую иную альтернативу, гордо водрузился на пьедестал, вливаясь в уши «идеальной холодностью». С парой десятилетий это стало отторгать. Домашняя музыкальная шкатулка – компьютер в интернет-торрентах убого подменил CD и не оставил впереди ничего. Но двигаться нужно. И куда? Назад. Славный человеческий гений, в кои то веки получивший перфектную вещь, ее «мудро» изничтожил и, закономерно, гранича с безумием, ушел в прошлое. Уничтожил и ушел гений получивший. И оценивший. Но не создавший…
Eще с середины 90-х и по сей день, используя свои уникальные технологии, японцы практикуют цифровой мастеринг, по звуку близкий к аналоговому (издания paper sleeve), оценивая CD как безальтернативный формат. Внутрирыночный, во всяком случае. Так, музыкальный компакт-диск начали рассматривать и характеризовать с позиций приоритетных, но незыблемых. Разработчики, конечно. Не мы. И без нашего участия. Незаменимость физического цифрового носителя, именно как носителя для хранения без деградации разумно, логично и негласно была возведена в опорный ранг. Между тем, достроенный и отточенный во второй половине столетия, выверенный инженерной мыслью, слуховым восприятием и временем «магнитофонный эталон аналоговости», утвердился мировым авторитетом, объективной абсолютной моделью музыкального представления. Теперь дело за малым. Блокировать артефакты, донести, сохранить.
Понятие аналоговости в технике звукозаписи, на самом деле, как образ не определено. Теоретически подразумевающая собой непосредственную естественность фиксации звука, тема, активно муссируясь в наши дни, стала нуждаться в строгой конкретике. Отсюда, физический материальный носитель – непременный атрибут музыкальной записи. Магнитофонная лента, виниловая пластинка. Невесомость абстрактных физических частиц и твердотельное скольжение в ракурсе деликатной музыкальности очевидно и предпочтительно неоднозначны, но серьезного спора это не вызовет. Винил, тем не менее, отнюдь не оригинал и вторичен, обязан своим появлением и существованием как носитель коммерческий, бытовой, исключительно серийный. Подоплекой тому скорость тиражирования (штамповки). Повторяя ленту, винил, в силу своего вибрационно- механического акустического эффекта глянцевого пластика склонен обобщать обертональную фактуру – наиболее информативный аспект музыкальной программы. Воспринимается подобное, как некое усиление контрастности, слащавое ощущение изящества, сочности, простоты восприятия. Необходимая инфра- и ультрачастотная режиссерская коррекция здесь не критична. Артефакты же винила и степень искажений немыслимы. Механическая чувствительность ущербна. Но гладкость, утрированная открытость звучания, общая субъективная эстетическая броскость значительно сильнее, популярнее и кричат во весь голос.
Так или иначе, но почерк вожделенного любимца – винила однажды насторожил. Описанный акустический эффект фактурного загрубления оказался парадоксальным образом схож с явлением известного уже, но обойденного вниманием эффекта цифрового джиттера – дрожания фазы, обусловленного тактовой нестабильностью генератора дискретизации в трактах воссоздания аудиопотока. Выяснилось, что в процессе аналогово-цифровой и обратной конверсий, упущение с учетом оптоэлектронных оперативных акустических особенностей, подавляющей своей частью и формирует ту самую постылую утомительную жесткость и нелинейную взвесь, отвечая за понятие «цифровой звук» в негативном контексте. Проблему начали решать и монотонные пляски вокруг цифровой «лесенки» несколько поутихли. Виниловый же смак, окончательно увяз в культ и обособился вечностью, что снова никого не обидело.
Угасающему формату снижение джиттера дало реальный шанс. Но не на победу в странном противоборстве, нет. Скорее на право иметь собственную нишу, объективную, убедительную и надежную. Подтверждение тому – создание показательного CD-проигрывателя AMR CD-777 (по цене иномарки). Концептуальный цифровой источник явил исключительную аналоговость, возведенную помимо этого в степень высочайших аудиофильских норм.
Отныне несомненно одно: цифровые технологии в лоне философии HI-END (движения к оригинальным условиям звукозаписи) – не фикция.
Оригинальные условия звукозаписи – понятие определяющее, однозначное, догматичное, и не лежит в плоскости эстетического или спортивного интереса. Отсюда наивысшая его непреходящая ценность. Ошибкой инженеров-интерпретаторов музыки была их недавняя опрометчиво самонодеянная абсолютистская теория извлечения натуральных инструментальных гармоний из записи, неизбежным образом искажающей естественную акустическую и электроакустическую фактуру последних. К тому же идею рассмотрения самобытного носителя как универсального фронта всякого музыкального полотна с лихвой подтвердил субъективный винил.
Итак, физические последствия фиксации музыки столь же естественны, как и сама музыка и от музыки неотделимы. Первой, оригинальной, исторической фиксации.
Компакт-диск, и его, уникальная рафинирующая способность, храня в себе потенциал студийного мастера, в идеале реально отличимый от его самого (мастера) лишь визуально, оставляет возможность для грамотного считывания корректно оцифрованной информации. Таким образом, из всех серийных носителей, пусть в перспективе, но достоверно и гарантированно услышать исходник позволяет именно компакт-диск.
Ленивые компьютерные скачивания обезличили публикацию музыки как в лице ее создателей, так и любителей равнозначно. Понятие музыкального издания улетучилось. Арт-продукт стал полумерой. Впрочем, словно внасмешку над столь нелепым положением, на его фоне замечательно профессионально наметились интересные тенденции. С течением времени вынужденная второстепенность выносной звуковоспроизводящей техники нарушает иерархию в ее классах и ценах. Тому способствует, в частности, развитие так называемых «цифровых» усилителей (принцип ШИМ), где существенно снизилась необходимость применения дорогостоящих элементов, а, следовательно, и цена изделия (по примеру внедрения в свое время интегральных технологий в синтезаторы, стремительно дешевея, полностью вытеснившие дорогие ламповые и транзисторные монстры) как в составе раздельных компонентов, так и одноблочных систем; а также полная замена транспорта цифрового считывания готовыми файлами сетевого происхождения и электронной памяти. HI-END, идентифицированный так во всяком случае, и, правильно трактуемый как некая самостоятельная незаурядная сфера, но не группа сложности или ценовая элита, становится, в свою очередь, ответственнее, непредсказуемее и гибче к слуховым предпочтениям. В общем и целом, издавна привычный аппаратный аудиомир в конкуренции с сетевыми структурами, подобно им превращается в единый арсенал – как достояние по способностям и возможностям в среде сведущих; на их суд, поругание и восторг. Полноценная музыка, вынужденная игнорировать подавляющее большинство аудитории, становится лимитированным предложением. Во всех смыслах и своих тонкостях.
Самобытная одноблочная CD-аудиосистема в теоретическом среднем классе и заявленной Hi-End области Panasonic SC-PMX7 появилась на мировом рынке в 2014 году в период, собственно, окончательно утвердившейся ситуации о фактическом падении музыкальной издательской индустрии в лице рекорд-лэйблов. Наболевшую экспериментальность аппарат демонстрирует сходу: деликатный тандем свободы внешних конструктивных решений и функционально-эстетического дизайна эпохи 80-х. В общей сложности своевременная, добросовестная, вещь на стыке харизмы, аскетизма и уважения к традиции. В толще народной, как водится, бюджетность сказала сама за себя, и система сюрпризов почти не выявила. Концепция разработчика – гармоничное сочетание наружных изысканий и внутреннего характера была завершена при обстоятельном ознакомлении. В плане тонального построения система держится уверенно и грамотно. Акустика критична к расстановке и коммутации (надлежащих кабелей в комплекте нет), возможна НЧ-коррекция. Но речь о другом. Верхняя панель основного устройства (SA-PMX7) предусматривает подключение стереонаушников (если мы действительно любим музыку, хороший звук и развиваемся – обходиться без этого банального порта, значит всегда помнить о своем грядущем втором дыхании). Результаты изумили. В чашах KOSS UR-40 (после подавления с панели аппарата заразной телефонной безвкусицы – «убойного» баса) зазвучал… магнитофон. Оптимальный катушечник. Первопресс 1985 года выпуска Stella от YELLO в некоторых фрагментах ассоциативно ошеломил правдоподобностью легкого аналогового шума и компандерной модуляции наэлектризованной местами ленты… мультитрека (мастер издания – DAT)!..
CD вытеснил бытовой магнитофон и был совершенно прав. Все свидетельства тому очевидны, всесторонне просвечены, избыточно перетерты и трезво однозначны. Все тенденции совершенствования в истории аналоговой студийной звукотехники: кардинальное подавление шума, углубление динамического и расширение частотного диапазонов, снижение амплитудных, частотных искажений и механической детонации, компакт-диск в себе и воплотил. Так, звучание магнитной ленты, с учетом естественной и закономерной для нее фактурной нелинейности и гармонической сатурации (аналоговой мягкости) в итоге приблизилось к звучанию «дискретного» компакт-диска. Впечатление, безусловно, отчасти портил несколько «обедняющий» эффект снижения разрешения последнего и «металличность» фазовых искажений, «съедающие» при этом некоторую часть музыки; не слишком кстати оказался и чрезмерный динамический диапазон, подменивший теплую детальность эмоциями; а планомерное наращивание частоты дискретизации, манипуляции с разрядностью, как навязчивая, безусловно не без истины, впрочем, идея, одолевают и по сей день, неустанно подгоняя теорию под практику. И все же свет в конце тоннеля не обманул.
Умеренная динамическая компрессия, достойная детальность; легковесная локальная однородность, панорамная целостность и четкий средний фронт; выраженная сатурация, как следствие – смягченность углубленного низкочастотного драйва, плотного игольчато корректного обертонального наполнения средневысокочастотной связки, изящная распушенность «запредельного» верха и на сладкое: ощутимая местами некая банальная «ломка» крайних высоких, идентифицирующая калибровочную погрешность крепления магнитной головки и чувствительность последних к малейшей примятости ленты. Здесь академическая картина аналоговых форм, аутентичное отображение законов магнитной звукозаписи. Здесь цифровая PMX7… Низкий джиттер системы (при условии настоящего (оригинального) CD), игнорируя фазовые искажения, «обнажает» оцифрованный студийный исходник. Обладая при этом необходимой стилизационно неотъемлемой собственной манерой, а именно и в частности, эмуляцией суховатого «привкуса» стеклоферрита, система ретуширует оставшийся эффект дискретности. CD предстает как некое абстрактно-монументальное достаточно честное подобие студийной тиражной ленты (первой рабочей копии мастера), где роль воспроизводящего источника – виртуального магнитофона, выполняет ЦАП. В случае сквозной издательской концепции DDD или ADD, конверсию мастер-DAT неизменно закрывает условная тиражная лента.
Понятия: аналоговый звук и ностальгическое ретро – две теории в одном ключе, не сопоставимые этично. По-настоящему хорошие аналоговые аппараты, способные выдавать настоящий во всех смыслах аналоговый и ретроаналоговый звук, по нынешним временам в доступном пользовании – редкость исключительная. И, даже высочайший класс не избавляет здесь от текущих проблем с механикой, достаточно грубой, громоздкой, сложной и, главное, критичной к звучанию. В современном перенасыщенном урбанистическом мире часто невозможно выявить принадлежность целесообразного начинания, определить первенца, талантливого последователя. Благо, они и сами, видят смысл не в этом… энтузиасты, профи и творцы, до гениальности просто и скромно способные находить в истории поколений здравые рациональные повороты, выстраивая мозаику совершенства.
Олег Рубис, 2018
Оставить комментарий